Ударь по больному месту [= Врежь побольнее ] - Джеймс Хедли Чейз

Акленд сложил кончики пальцев вместе и сразу стал похож на епископа.

— Мистер Уоллес, я уже тридцать шесть лет занимаюсь финансовыми делами. Мисс Торенс двадцать четыре года и, как мне кажется, она вполне нормальна. Она имеет право делать со своими деньгами все, что хочет. Мы с ее отцом были большими друзьями и полностью доверяли друг другу. Я обещал, что, если с ним что-нибудь случится, я не спущу глаз с Анжелы, когда она вступит в право наследования. С миссис Торенс мы тоже всегда были дружны, и она охотно пользовалась моими советами в области финансов, а в случае необходимости — и помощью. При сложившихся обстоятельствах я не решался сообщить ей об этих ежемесячных изъятиях известной вам суммы. Мне казалось неэтичным вмешиваться в их семейное дело. Я молчал десять месяцев, но, так как это продолжалось, счел все же своим долгом сообщить миссис Торенс и, признаюсь, не исключал возможности шантажа.

— Мне понятна ваша позиция, мистер Акленд.

— То, что я сказал вам, мистер Уоллес, не подлежит разглашению. Авторитет вашего агентства очень высок, поэтому мы обратились именно туда.

— Мы ценим ваше доверие, мистер Акленд. Не могу ли я увидеть мисс Торенс хотя бы издали?

— Нет ничего проще. Завтра она наверняка придет за деньгами. Я устрою так, что вы увидите ее приход и уход. Остальное будет зависеть от вас.

— Отлично. В какое время она будет здесь?

— Обычно она приходит в десять. Приходите без четверти и ждите в холле. Мисс Керч подаст вам знак, когда она появится.

В кабинете прозвучал мягкий зуммер, и мистер Акленд изменился прямо-таки на глазах: он больше не был приятным собеседником, передо мной сидел хищный и жестокий банкир. Он снял трубку, кивнул и сказал:

— Через три минуты, мисс Керч, — затем, не меняя выражения лица, взглянул на меня и резко произнес: — Извините, мистер Уоллес, больше не могу уделить вам ни минуты. Если в дальнейшем…

Я поднялся и стал прощаться.

— Возможно, появится необходимость в еще одной встрече с вами, мистер Акленд. Сейчас я не смею вас больше задерживать. Завтра я буду здесь ровно в девять сорок пять, — Пожалуйста. Не сомневаюсь, что вы разрешите эту маленькую проблему. Я очень много слышал о вашем агентстве.

Садясь в машину, я думал о завтрашнем дне. Мне не терпелось увидеть Анжелу Торенс.

* * *

Гленда Керри внимательно выслушала мой рапорт, прерывая его иногда своими замечаниями.

— Миссис Торенс хочет, чтобы все было сделано быстро. Она упомянула о нашем высоком гонораре, — закончил я.

— Все они о нем говорят, но все же неизменно приходят к нам, — заметила Гленда с улыбкой. — С чего ты намерен начать?

— Пойду завтра в банк и прослежу, куда она денет деньги, а если повезет, сделаю несколько снимков. Билл уже пытается выудить что-нибудь о Торенсах из газет.

— Хорошо, начинайте с этого, — и она сняла телефонную трубку.

Билла я застал в нашей комнате за пишущей машинкой и передал ему слово в слово свой разговор с миссис Торенс и Аклендом.

— Вот пока и все, — подвел я черту. — Меня удивляет только, почему миссис Торенс, которую, похоже, совершенно не интересует дочь, теперь тратит большие деньги и обращается к нам за помощью, подозревая шантаж. Почему?

— По-моему, Дирк, мотивы миссис Торенс не должны нас интересовать. Все эти «почему» да «отчего»…

— А мне кажется, что это дело будет интересным. Скорей бы посмотреть на Анжелу. Только это нужно сделать очень аккуратно, Билл. Я войду в банк и буду ожидать сигнала Акленда. А ты будешь ждать снаружи. Я дам знак, и ты поедешь впереди нее. Она, конечно, тоже будет на колесах. Наша задача — не потерять ее из виду. Очень может быть, что нам повезет, и мы сразу окажемся у цели.

— Да, Дирк, нет ничего проще.

— Что тебе удалось узнать из газет?

— Есть кое-что интересное. Я провел утро в «Геральде» и перелистал подшивки за прошлые годы. О Торенсе там довольно много: он ведь был важной птицей. Вот, например: он был главным партнером маклерской фирмы «Торенс и Чартерис», самой крупной в городе. У них есть отделение в Нью-Йорке, но основные клиенты у них в этом городе. У Торенса был собачий нюх на биржевую конъюнктуру: он безошибочно угадывал, когда купить облигации и акции, а когда спустить их. Он не только помогал зарабатывать своим клиентам, но и обогащался сам. В тридцать пять лет, когда он уже был преуспевающим маклером, Торенс женился на Кэтлин Ливенгтон, дочери Джо Ливенгтона. Тот бурил нефть и как раз перед свадьбой дочки потерял все, напоровшись на три пустых колодца подряд. Представляешь, как им всем повезло, когда Кэтлин заарканила Торенса: ее семья была совсем на мели. У Торенсов родилось двое детей: Том и Анжела. Но в газетах о детях почти ничего нет, зато много интересного о том, как миссис Торенс транжирит денежки мужа. Она занимается благотворительностью. Кроме того, на ее знаменитые приемы валят прямо-таки толпы. В прошлом году Торенса нашли мертвым в библиотеке их дома. Тогда ему едва исполнилось шестьдесят два. Он страдал сердечными приступами, от которых пытался избавиться в течение последних десяти лет жизни. Нервы у него были никуда: надорвался, сколачивая состояние для себя, но не забывал и о заправилах бизнеса в городе. Ни для миссис Торенс, ни для врачей это происшествие не было неожиданностью, и заключение о смерти не вызывало сомнений. Единственное, что несколько смутило полицейского инспектора Герберта Даусона, — это рана на виске убитого… усопшего, то есть, но в медицинском заключении было написано, что смерть наступила после того, как во время сердечного приступа мистер Торенс, падая, ударился головой об угол своего письменного стола. Слуга Сэнди засвидетельствовал, что услышал шум падающего тела, поспешил в библиотеку, но застал хозяина уже мертвым. Он поднес к его губам маленькое зеркальце, которое лежало тут же на столе, и понял, что мистер Торенс не дышит. Никаких сомнений в том, что смерть наступила именно таким образом, не возникло. Сочувствие к вдове и семье усопшего, а также память о том, что при жизни мистер Торенс был дружен с инспектором, — все это, вместе взятое, позволило прекратить это дело. Теперь миссис Торенс приятно проводит время, Анжела получает свои десять тысяч долларов в месяц, а Тому Торенсу не досталось ничего. Вот и вся история.

— Ну, вот что, Билл. Ты, похоже, считаешь, что нам не должно быть дела ни до чего, кроме как добраться до шантажиста, а мне все-таки хочется покопаться в прошлом славной семейки. Меня, например, интересует их сын, Том, и пьяница слуга. Давай начнем с малого и откроем дело. Ты ведь знаешь нашего полковника: когда он вернется — сразу потребует полное досье.

— Понятно, — вздохнул Билл и поплотнее уселся за пишущей машинкой.

Было уже половина седьмого, работа закончилась, и я снова начал подумывать о Сюзи Лонг. Вечером мы договорились встретиться в ресторане «Омар и крабы» на побережье. Этот ресторан не выделялся среди себе подобных, но мы предпочитали его, благодаря умеренным ценам и хозяину, Фредди Кортелу, знающему толк в омарах и крабах.